lyezan писал(а):
Витя, я тоже не доктор, а слесарь... правда с добавкой - электрослесарь, но это знаний в медицине мне не добавляет, в этой области я "дуб"
Леонид Васильевич, к сожалению я тоже "дуб", академий не заканчивал... но читаю и пытаюсь как то разобраться.
Я не думаю, что если я буду говорить (кривя душой), что все чернобыльцы умирают от водки, и ИИ совсем не влияет на организм человека, то от этого бюджет страны наполнится и все будут счастливы.
Доктора докторами, а по самочувствию мы то ощутили или мы все притворяемся?
Когда люди, которые находятся рядом с тобой, становятся инвалидами в молодом возрасте или умирают, это становится подозрительным, ищешь причины, тем более, если они есть...
В прессе 2 мнения - вредно и полезно, и каждый смотрит на эти мнения со своей стороны, или думают одно, а озвучивают другое - то, что нужно власти:
Известный российский ученый, которого называют отцом отечественной радиационной медицины, избран почетным доктором Гомельского медуниверситета. В эксклюзивном интервью “Гомельскай праўдзе” Леонид Ильин рассказал об американской секретности, советской централизации и… чернобыльской тушенке.
“Препарат Б находился в медпункте”
— Я узнал о чернобыльской катастрофе через два часа, — вспоминает академик Ильин. — 27 апреля двумя специальными рейсами “Аэрофлота” пострадавших (более 100 работников станции и пожарных) доставили к нам в Институт биофизики. Самолеты эти потом были разобраны и уничтожены, так сильно были загрязнены. Пострадавшие ничего не могли толком объяснить, неохотно шли на разговор, находились в состоянии глубокой депрессии. И тогда я попросил начальника управления мониторинга радиационной обстановки Госкомитета по делам гидрометеорологии Нину Гасилину приехать в институт. Она привезла с собой секретную гидрометеорологическую карту чернобыльской зоны и прилегающих территорий. В семь утра 28 апреля я позвонил министру здравоохранения Беларуси Николаю Савченко. Он был в курсе, что что-то произошло, но никаких подробностей не знал. Я посоветовал ему направить медиков на юг Гомельской области. А 1 мая сто наших ведущих специалистов уехали на помощь коллегам в Гомельскую и Могилевскую области.
— Не буду спрашивать, насколько было готово руководство СССР к тому, что авария на атомной станции возможна. Но что насчет медицины? Слышала, что в Институте биофизики еще в 60-х годах был создан защитный препарат Б, который должен был применяться перед входом в радиационно опасную зону.
— До чернобыльской катастрофы советская радиационная медицина была впереди всех. Еще в 1970 году, когда я работал в Ленинграде, в Институте радиационной гигиены много внимания уделяли системе защиты человека от радиоактивного йода, который образуется во время аварий на атомных реакторах. Зная, что для защиты щитовидной железы надо применять препараты стабильного йода, мы разработали специальную лекарственную форму. Первые опыты провели на себе, определили оптимальную схему приема. Дарницкий химфармзавод на Украине начал выпускать это лекарство для нужд гражданской обороны. Но парадокс: когда нужно было проводить йодную профилактику, выяснилось, что этих препаратов стабильного йода не оказалось на складах.
Мы впервые в мире подготовили временные методические указания по защите населения в случае аварии атомного реактора, которые были утверждены Минздравом СССР в начале 1970 года. Их должны были разослать по всем городам и весям. Но когда в мае 1986 года я выезжал из Чернобыля в города Украины, Беларуси и России, ни в Минздравах республик, ни в облздравах этого документа не видели. А он, повторюсь, появился за 16 лет до катастрофы! Если бы местные службы и, прежде всего, гражданская оборона внимательно его исследовали, то защита людей от радиационного воздействия не стала бы острой проблемой. Но, к великому сожалению, из-за дремучего бюрократизма и безответственности многих людей на местах оказались не готовы к внештатной ситуации.
А препарат Б, о котором вы говорите, — это индралин. Он, кстати, был направлен на ЧАЭС задолго до катастрофы. И находился в медпункте…
Простые люди сначала вообще ничего не знали о Чернобыле. Ведь вся атомная отрасль и у нас в стране, и за рубежом была строго засекреченной. Американцы, когда у них в 1950-х случилась серьезнейшая авария с выбросом радиоактивного йода на Хэнфордских заводах (Хэнфордский ядерный комплекс США был построен в 1943 году для производства оружейного плутония — прим. автора), рассекретили тысячу страниц секретного текста только 1989 году. А до этого люди даже не подозревали, какому риску подвергалось их здоровье.
А вообще хочу сказать: только потому, что СССР был тоталитарным государством с четкой системой управления, нам удалось справиться с этой бедой. Я абсолютно убежден: если бы такая катастрофа произошла в Западной Европе, там ситуация была бы во сто крат хуже, чем у нас. Население тоже было бы плохо информировано, а централизации у них не было. Сам был свидетелем, когда находился в Чернобыле в самый тяжелый период времени: любые задачи решались очень быстро.
Миллион неизвестных
“Я не мог не думать о судьбе сотен тысяч людей, которые ранее чернобыльской катастрофы пострадали от радиоактивного облучения, работая на атомных производствах, оказавшись в сфере воздействия трех крупномасштабных радиационных аварий на Урале; при проведении ядерных испытаний, особенно первого атомного взрыва в 1949 году, а также в результате аварий на атомных подводных лодках. Эти люди практически никогда не были в орбите интересов Системы и, прежде всего, ее руководителей. Они в сущности стали изгоями общества, никаких компенсаций и льгот пострадавшие не получали. Лицам, перенесшим острую или хроническую лучевую болезнь, в официальных документах об их болезни никогда не ставился истинный диагноз заболевания. При обращении в органы социального обеспечения все эти люди не имели права сообщать о своей причастности к радиационным авариям или работам на соответствующих радиационно опасных производствах, так как были связаны подпиской КГБ о неразглашении. По моим сугубо ориентировочным подсчетам общая численность этих людей (включая и ушедших из жизни) — больше 1000000 человек”.
Из книги Леонида Ильина “Реалии и мифы Чернобыля”, которая была в полном объеме опубликована в “Гомельскай праўдзе” в 1995 году
— Настаивали ли ученые на проведении немедленной йодной профилактики населения?
— Разумеется. Но кто должен был этим заниматься? Медики? Им никогда не хватит сил и средств. Службы гражданской обороны? У них должны быть свои дружины, но ничего не было отработано.
Должен сказать как специалист: йодная профилактика — вещь очень хорошая, но самая первая акция должна быть элементарной — незамедлительно запретить людям в зоне загрязнения потреблять цельное молоко. Этого сделано не было. Думаю, высшее руководство нашего государства боялось мощнейшей дезорганизации всего сельского хозяйства. Что значит запретить пить молоко? А что с ним делать? Возникают тысячи проблем.
— Вероятно, по этой же причине мясо “чернобыльских” коров и свиней добавили в тушенку, которую распродали по всей стране. Кстати, отразилось ли это на здоровье любителей “Завтрака туриста”?
— Есть регламент аварийного загрязнения радиоактивными веществами пищевых продуктов, воды, воздуха. 3 мая Минздрав СССР утвердил предельно допустимые уровни содержания радиоактивных веществ по тем цифрам, которые мы рассчитали еще в 1970 году.
Единственным радиоактивным элементом, который концентрируется в мясе, был цезий. На некоторых предприятиях, в том числе и в Беларуси, действительно разбавляли мясо с превышающей норму концентрацией цезия чистым. Но это было правильно, потому что альтернатива отсутствовала. Уничтожать всю продукцию было совершенно безумным делом с экономической точки зрения. Комбинированные консервы были безопасными, имели загрязнение ниже соответствующего норматива.
— Насколько жесткие нормативы по радиоактивной загрязненности продуктов сегодня в России?
— Они жестче, чем все существующие за рубежом. Кстати, изначально советские ученые ужесточили нормативы примерно в пять раз. Когда мы разработали концепцию 35-бэрного максимального облучения, попросили приехать ведущих специалистов ВОЗ, крупнейших ученых. Они заключили, что наши нормативы слишком строгие. В Беларуси, кстати, они тоже очень жесткие. Это касается в основном цезия, стронция у вас немного, плутоний тоже есть только в 30-километровой зоне. За ее пределами очагов плутония мало, да и те не представляют никакой опасности, потому что он очень слабо мигрирует в почве.
“Мою книгу назвали отчетом атомного лобби”
— Так скажите, безопасно ли людям сейчас жить на загрязненных территориях, в том же Хойникском, Брагинском, Наровлянском районах?
— Безусловно. Не буду ссылаться на свои данные, чтобы вы меня не обвинили в тенденциозности. Есть Научный комитет по действию атомной радиации при ООН, состоящий из крупнейших ученых мира, которые раз в год собираются в Вене на конгресс. Я около 40 лет был главой советских и российских делегаций на этих форумах. По итогам конгрессов создаются отчеты (один такой я подарил Гомельскому медуниверситету) — это библия радиологии! Раз в пять лет комитет готовит для Генеральной ассамблеи ООН большой научный отчет, где все объективные данные рассмотрены экспертами высочайшего класса. Так вот, в публикациях 2005 и 2009 годов сделан следующий генеральный вывод: у населения, проживающего в зоне загрязнения, с учетом реальных дозовых нагрузок нет никакого основания беспокоиться о своей судьбе и судьбе своих потомков. А ведь когда в середине 90-х вышла моя книга “Реалии и мифы Чернобыля”, где был опубликован прогноз, который полностью подтвердился, в России и на Украине против меня развернули целую кампанию. Некоторые назвали книгу отчетом атомного лобби, это было оскорбительно.
Академик Ильин: Европа бы с Чернобылем не справилась— Вероятно, по этой же причине мясо “чернобыльских” коров и свиней добавили в тушенку, которую распродали по всей стране. Кстати, отразилось ли это на здоровье любителей “Завтрака туриста”?
— Есть регламент аварийного загрязнения радиоактивными веществами пищевых продуктов, воды, воздуха. 3 мая Минздрав СССР утвердил предельно допустимые уровни содержания радиоактивных веществ по тем цифрам, которые мы рассчитали еще в 1970 году.
Единственным радиоактивным элементом, который концентрируется в мясе, был цезий. На некоторых предприятиях, в том числе и в Беларуси, действительно разбавляли мясо с превышающей норму концентрацией цезия чистым. Но это было правильно, потому что альтернатива отсутствовала. Уничтожать всю продукцию было совершенно безумным делом с экономической точки зрения. Комбинированные консервы были безопасными, имели загрязнение ниже соответствующего норматива.